Ломать — не строить

Благодаря реформе роль государства в третейском разбирательстве существенно усилилась

В последнее время было немало сказано и написано о реформе третейских судов. О том, чем завершилась реформа, каковы были ее издержки и что она дала уцелевшим арбитражным учреждениям, в интервью «СГ» рассказал председатель президиума Коллегии по спорам в сфере строительства Арбитражного центра при РСПП Николай СМИРНОВ.

«СГ»: Николай Владимирович, какими нормами права регулируется арбитраж (третейское разбирательство)?

Николай Смирнов: Деятельность арбитражных учреждений и все аспекты разрешения споров в арбитраже регламентированы федеральным законом «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» от 29.12.2015 г. №382-ФЗ. До этого работу третейских судов регулировал федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» от 24.07.2002 г. №102-ФЗ. Третейская реформа проводилась, в том числе, и для того чтобы привести работу третейских судов в соответствие требованиям нового законодательства.

«СГ»: Удалось ли законодателю упорядочить работу третейских судов? В чем заключались основные изменения, которые были проведены в рамках третейской реформы?

Н.С.: Главная, на мой взгляд, цель реформы заключалась в том, чтобы очистить институт третейского разбирательства от «пустых» и аффилированных третейских судов. К моменту начала реформы в России насчитывалось несколько тысяч третейских судов, причем большая часть из них существовала сугубо номинально. А те суды, которые вели активную деятельность, зачастую были «карманными» судами, выносящими решение в пользу крупных монополий — фактических их бенефициаров. Крупные корпорации порой доводили третейскую систему до абсурда. Например, у одного из крупных банков был свой третейский суд, который был, по сути, его структурным подразделением. Назначением арбитров занимались сотрудники банка. Естественно, ни о каком правосудии не может идти речь там, где судья назначается банком и получает от него же гонорар, а клиенты заведомо оказывались проигравшей стороной. С этой аффилированностью нужно было бороться. Сокращение судов должно было произойти, но, на мой взгляд, не настолько масштабное, как это в итоге получилось.

На сегодняшний момент в стране действует, скажем так, три с половиной постоянно действующих арбитражных учреждения. МКАС и МАК при ТПП РФ пошли вне конкурса в силу закона. У МАК при этом есть только специальная компетенция. Кроме того, Совет по совершенствованию третейского разбирательства при МЮ РФ выдал всего две рекомендации: Арбитражному центру при РСПП и Арбитражному центру при институте современного арбитража (ИСА). Другим третейским судам совет отказал в рекомендации, хотя многие из них накопили богатый практический опыт и имели безупречную репутацию.

«СГ»: В чем вы видите основные недостатки третейской реформы?

Н.С.: На мой взгляд, третейская реформа существенно усилила роль государства в третейском разбирательстве. Полагаю, институту арбитража все же нужна большая самостоятельность.

«СГ»: Но, наверное, есть и плюсы? Говорят, что благодаря реформе третейское разбирательство станет популярной альтернативой решению споров в государственных судах?

Н.С.: Плюс реформы в том, что у тех третейских учреждений, которые продолжают осуществлять свою деятельность, будет больше работы. Кроме того, по итогам реформы, государственная судебная система перестала скептически относиться к третейскому правосудию и, надеюсь, у граждан тоже повысится интерес и квота доверия к третейским судам.