На пороге эпохи: современная экономика создает новый функционал для демонтажа

Виктор Александрович, ваш доклад получил широкий резонанс у участников деловой программы форума. Что особенно заинтересовало аудиторию?

Говоря о будущем отрасли, мы не можем не вести речь об инновациях. Есть стереотип: стройка — это бетон, металл, сроки, сметы, нервы; демонтаж — это грохот, пыль, техника и терпение. Где тут инновации?

Но мир изменился — и не потому, что кто-то придумал новые стройматериалы, а потому, что здание перестало быть просто объектом, став цифровой сущностью. И это меняет всю концепцию нашей профессии.

Сегодня во всем мире доминирует новая идея: здание — это не статичная коробка, которую мы возводим, а потом через энное количество лет ломаем, как хрущевки. Это циклическая система: у нее есть рождение, взросление, зрелость и завершение. Мы привыкли думать только о первой половине цикла — знаем, как строить, умеем проектировать, научились управлять стройкой. Многие еще живут в логике прошлого века, где конец жизни здания — это хаос, шум и грязь, однако мир движется к тому, чтобы финал здания был таким же точным, инженерным и аккуратным этапом, как его строительство.

В Японии сегодня здания разбирают поэтажно, опускаясь на гидравлике вниз, — тихо, без ударов, без риска для соседей. В Голландии офисы строят так, чтобы через 20 лет их можно было разобрать как конструктор — и каждую панель, каждый болт, каждую балку вернуть в оборот. В Великобритании вводят цифровые паспорта материалов, чтобы каждый кусок металла, каждая стеклянная панель, каждая партия бетона имели цифровую метку, характеристики и историю.

Все это меняет сам смысл демонтажа?

Да, он перестает быть разрушительным, а становится разборкой, деконструкцией. Что такое деконструкция по сути? Это отношение к зданию не как к мусору, а как к набору ресурсов, переход от модели «снести и вывезти» к модели «разобрать, отсортировать, переработать и вернуть в экономику».

Это не только экология?

Это и есть экономика будущего. В Европе сегодня считают так называемый embodied carbon (воплощенный углерод), вшитый в материалы. И если ты при демонтаже смог вернуть в оборот металл, стекло, бетон — ты улучшил углеродный баланс проекта. Для крупных международных компаний это уже решающий фактор: кто умеет работать чисто, тот выигрывает тендер. ESG не просто три буквы, а настоящий путь — как у самурая: не цель, а именно путь.

Чем в результате становится демонтаж?

Он становится стратегическим этапом жизненного цикла здания, а не технической проблемой. И эта логика меняет все.

Во-первых, мы больше не выходим на объект вслепую: дроны дают нам трехмерную модель здания с точностью до миллиметра; лидары показывают, где несущие элементы уже устали; нейронные модели прогнозируют, как структура поведет себя при разборке, где возможны микротрещины, где можно работать безопасно, а где — менять метод и технологию демонтажа. И это не фантастика, а наша обычная инженерия завтрашнего дня.

Во-вторых, в Южной Корее уже работают роботизированные разборочные модули, режущие металл на высоте без риска для людей. В Китае есть робот, который снимает фасад здания, — плитка за плиткой, аккуратно, без повреждений. В Германии тестируют роботов, которые автоматически сортируют строительное сырье: кирпич к кирпичу, бетон к бетону, металл к металлу.

Почему это важно?

Потому что демонтаж — это один из самых опасных участков отрасли, где люди рискуют здоровьем. В нашей компании безопасность людей — главный и особый приоритет. И роботы здесь не конкуренты, они — помощники.

В-третьих, экономика повторного использования. Когда мы начинали работать, вторичный материал считался чем-то вроде мусора. Сегодня вторичный щебень применяется для отсыпки дорог, производства бетона, служит сырьем для 3D-принтинга. Металл, который раньше сдавали по минимальной цене, теперь участвует в замкнутых циклах, где его качество подтверждено цифровым паспортом. Стекло, если его аккуратно снять, может быть продано повторно.

Мы в России пока к этому только подходим?

Но окно возможностей открыто: у нас нет инерции европейских правил, не существует сложных барьеров, но есть возможность внедрить передовые практики первыми, а потом стать примером для всех.

В-четвертых, новый подход к проектированию. Во всем мире набирает силу движение Design for Deconstruction. Идея такая: раз здание не навсегда, почему бы не проектировать его так, чтобы его можно было разобрать без разрушения, чтобы монтаж и демонтаж были зеркальными процессами, а все узлы были стандартизированы.

Это не только про экологию — это про деньги: здание, которое можно разобрать без потерь, стоит дороже, чем здание, которое можно только механизированно демонтировать или взорвать.

В-пятых, цифровые двойники. Они уже стали нормой в машиностроении — и входят в стройку. Digital Twin позволяет видеть здание таким, каким оно было построено, и таким, каким оно стало, показывает реальные нагрузки, изменения, ремонты, скрытые работы, дает возможность планировать демонтаж как шахматную партию, где видно все ходы наперед. Я, например, люблю шахматы: красота игры завораживает. Факт осознания того, что демонтаж стал игрой в шахматы, делает меня счастливым.

Демонтаж становится интеллектуальной профессией?

Это тонкая инженерия, а не грубая сила. Это данные для размышления, а не механическая работа экскаватора. Это предвидение, а не реакция. И если кто-то думает, что инновации — это модное слово, то я скажу прямо: инновации — это то, что определит, кто будет работать в отрасли через пять лет, а кто уйдет.

Мир устал от «грязных» процессов, он идет к городам, которые живут циклами. И те, кто умеют закрывать цикл цивилизованно, аккуратно, экономично, те и будут востребованы.

У нас огромная страна, стареющий фонд зданий, крупные города, плотная застройка, объекты советского периода, которые рано или поздно придется выводить из эксплуатации. У нас есть все, чтобы стать лидерами: и инженерные кадры, и техника, и способность быстро принимать решения.

Что нам нужно сейчас?

Ввести цифровые паспорта зданий. Учиться делать деконструкцию, а не просто сносить. Использовать дроны, 3D-сканирование и ИИ не как игрушки, а как инструменты. Развивать переработку вторичных материалов на уровне региона. Сделать демонтаж престижной и уважаемой профессией. И главное — переосмыслить то, чем мы занимаемся. Мы не разрушаем, а освобождаем пространство, возвращая материалы в жизнь.

Мы защищаем людей, обновляем город. И именно поэтому я считаю, что инновации в строительстве начинаются не там, где строят новое, а там, где умеют по-настоящему работать с завершением цикла. Мы стоим на пороге новой эпохи городской инженерии. И если сейчас войдем в нее осмысленно, то будем среди тех, кто формирует отрасль.