Евгений Львович, когда вы поняли, что хотите стать архитектором? Что повлияло на выбор профессии?
На самом деле, в архитектуру я попал почти случайно. Заканчивал общеобразовательную художественную школу. Когда задумался, кем стать, не был в себе уверен, но хотелось рисовать и заниматься техникой. Когда попал на День открытых дверей на архитектурный факультет Ленинградского инженерно-строительного института, понял, что профессия архитектора — это как раз то, что мне нужно. Но когда я учился, а это был конец 70-х — начало 80-х годов, как и большинство студентов, все же не очень представлял, что меня ждет и чем на самом деле придется заниматься. И только когда я попал по распределению в ЛенНИИпроект, эта работа стала нравиться мне все больше и больше. Тогда было такое поветрие — мы много строили детских площадок, и они разительно отличались от той советской архитектуры и той эстетики, которая существовала в жилой застройке. Для архитекторов это было отдушиной, которая позволяла на практике реализовывать самые смелые идеи. Можно сказать, что они были скорее дизайнерскими, чем архитектурными, что меня очень привлекало. Поэтому уверенность в том, что я выбрал правильную профессию, у меня сложилось во время работы в ЛенНИИпроекте, и, проработав там с 1983 по 1990 год, я уже знал, что сделал правильный выбор. А в 1991 году открыл свою архитектурную компанию.
Вы автор целого ряда крупных проектов, удостоены большого количества наград, причем не только российского, но и международного класса. Какие из проектов были особенно интересными для вас как для архитектора?
Мне близки все работы. Я осуществил уже под сотню проектов, все они стали для меня действительно близкими и любимыми. Естественно, что те, которые делались давно, уже живут своей жизнью, а больше трогает то, что делаешь сейчас. С удовлетворением вспоминаю офисно-жилой комплекс в Ковенском переулке, гостиницу на площади Островского, а также проект, который мы делали вместе с мастерской Сергея Чобана, — «Дом у моря» на Крестовском острове. Также назвал бы «Невскую ратушу» и выставочный комплекс «Экспофорум». Все эти проекты разные, потому что решают разные задачи. Мне кажется скучным и тесным работать в рамках одного выбранного направления. Люблю искать новое на разных полянах большого поля архитектуры.
На ваш взгляд, есть ли у питерской архитектуры свой стиль? И какая современная архитектура достойно выглядит рядом с Карлом Росси?
Мне кажется, что в архитектуре нет петербургского стиля. Здесь стили меняются так же, как и везде. Зато определенно существует петербургский почерк в архитектуре, потому что каждый архитектурный стиль в городе преломлялся по-своему. Так же, как архитектурная неоклассика в Петербурге и в Москве разная. Классицизм Росси и Кваренги не похож на классицизм Матвея Казакова или Осипа Бове в Москве. Конструктивизм в Москве и Петербурге тоже разный. Поэтому нет петербургского стиля, а существует петербургский почерк.
Ваша команда работает в обеих столицах. Есть ли разница в проектировании объектов?
Конечно, разница есть. В Москве работают быстрее и смелее. Петербург по сравнению с Москвой — город абсолютно зарегулированный. Мне он напоминает великана и лилипутов. Великан уже оплетен тысячами нитей, которые не дают ему даже пошевелиться, так как город настолько себя оплел ограничениями, что уже не может развиваться.
В последнее время споры о том, каким будет облик Петербурга в будущем, не стихают. Одни говорят, что строить нужно современные здания, другие — что архитектурный стиль города должен сохраняться неизменным. Каково ваше мнение на этот счет?
Одно другому не противоречит. Что такое современные здания? Это здания, которые построены «со-временем», то есть здания, которые построены сегодня. Архитектура — и традиционная, и подчеркнуто модернистская — это все современная архитектура, и она очень разная. И такое происходит во всем мире. Поэтому все, что делается сегодня, — это современная архитектура. На мой взгляд, задача сохранения Петербурга с его самым большим историческим центром города существует. Но вкрапления зданий другой стилевой направленности, если они профессионально и хорошо сделаны, оправданны. Мы видим это на примерах. Здания на Казанской улице, дом 3, или на набережной Фонтанки, дом 3 — это абсолютно модернистские сооружения, которые очень хорошо существуют в историческом центре. Поэтому — каким будет Петербург? На мой взгляд, у девелоперов и архитекторов должна быть возможность строить в разных стилях.
У современного архитектора больше инструментов, чем, например, у Кваренги, основными приспособлениями которого были тушь, краски и кисточки. А какие приемы при проектировании зданий используете вы?
Конечно, мы используем компьютер. Он может многое, но он не может ничего без человека. Компьютер — это почти такой же инструмент, как и циркуль, только действует быстрее и точнее. С его помощью можно посмотреть, как здание будет выглядеть, прокрутить его с разных точек и с разных сторон. Но воображение архитектора ничто не заменит.
Кроме того, если архитектор не умеет рисовать, он хорошим зодчим не станет. То есть по-прежнему ничто не может заменить этот механизм — глаз, рука, ручка и бумага. Кваренги был великолепным графиком и художником, виртуозно владел пером и акварелью. К сожалению, приходится видеть, как многие коллеги становятся заложниками компьютера. Считаю, что современные специалисты, работая только на компьютере, не умеющие рисовать, зачастую оказываются абсолютно беспомощными и архитекторами быть не могут.
Что в планах? Над какими объектами работаете сегодня, а над какими хотелось бы поработать?
С точки зрения строек, у нас много объектов в работе. Это и «Невская ратуша», и продолжение работы над Судебным кварталом. Заканчиваем комплекс на Васильевском острове и жилой дом на Чёрной речке. То есть мы много строим и проектируем. Только в Москве сейчас ведем работу над пятью проектами, а в Петербурге их еще больше.
Что, на ваш взгляд, главное в профессии архитектора?
Для меня архитектура — это профессия по созданию среды обитания человека. Это рукотворные вещи, которые должны удовлетворять потребности человека в жилье, а потом уже в развлечениях и спорте. Считаю, что современные здания должны обладать триадой — польза, прочность и красота. Я бы сказал, что на первом месте в этой формуле должна быть прочность, которая не обсуждается, так как крыша не должна упасть на голову. На втором месте — польза, так как здание должно быть разумно устроено. И еще оно должно быть красивым. Мы знаем, что понятие красоты меняется, так как меняются мода и взгляды, и то, что нам раньше казалось красивым, сейчас таковым уже не кажется. Но поскольку первые два пункта этой формулы никто не отменял, то архитектура должна быть прочной и функциональной. И по возможности красивой.
А для самого архитектора главное — любить свое дело. Ведь архитектура преобразует жизнь, а жизнь меняет архитектуру.
Номер публикации: №23 04.07.2025